– Сколько тебе лет? – спросила Анжелика.

– Семнадцать, – ответила Эми.

– Чудесный возраст, – сказала Анжелика. – Ты мне напоминаешь тетю Тельму. У нее тоже каштановые волосы. А глаза у тебя светло-карие, как у моей бабушки. Ты хорошенькая.

Эми снова зарделась.

Анжелика рассмеялась.

– Я смутила тебя. – Она провела холодным пальцем по щеке Эми. – Думаю, тебе понравится у нас, – сказала она. – Мне уже кажется, что ты здесь своя.

В этих словах не было ничего особенного, но Эми почему-то вспомнилась неприязнь в голосе возницы, когда она пыталась втянуть его в разговор о Фиар.

– Тебе надо отдохнуть. – Анжелика громко хлопнула в ладоши – Эми вздрогнула.

Из двери в глубине комнаты появилась горничная. Когда она подошла ближе, Эми увидела, что у нее приятное, доброе лицо.

– Нелли, проводи Эми наверх, – распорядилась Анжелика. – Помоги ей распаковать вещи и принеси все, что будет нужно.

– Да, мэм, – ответила Нелли.

– Спокойной ночи, Эми, – тихо проговорила Анжелика, целуя Эми в щеку. Губы у нее были холодные.

– Сюда, мисс Эми, – окликнула ее Нелли. Эми пошла вслед за ней по лестнице, через длинный холл. – Вот ваша комната, – сказала Нелли, открывая дверь по левую сторону.

Эми вошла, и у нее по спине пробежал холодок.

– Кто-то прошелся по вашей могиле, – беззаботно проговорила Нелли.

– Что? – встрепенулась Эми. – Что ты сказала?

– О боже! – смешалась Нелли. – Извините. Так всегда говорила мама, когда кого-то бросало в дрожь, вот как вас сейчас. Это все пустые слова. Пожалуйста, не говорите миссис Фиар, что я вас напугала, – взмолилась горничная.

– Конечно, не скажу, – заверила ее Эми. – Просто никогда не слышала этого выражения. – Она улыбнулась.

– Вы, должно быть, устали с дороги, мисс. Я распакую ваши вещи, а вы пока можете отдохнуть. – Нелли взяла саквояж Эми. В этой роскошной обстановке он выглядел еще скромнее и потрепаннее. Как и ее платье.

– Спасибо, я лучше сама разберу вещи, – сказала Эми.

– О, нет, мисс, – запротестовала горничная, открывая саквояж. – Так будет неправильно. Миссиc Фиар приказала мне распаковать ваш багаж, значит, я должна это сделать.

Нелли достала из саквояжа голубое платье и встряхнула его. Это было лучшее платье Эми, и самое любимое. Но на фоне окружающего великолепия оно казалось совсем простеньким.

– Вам идет этот цвет, – заметила горничная. – Голубой – любимый цвет мисс Ханны. И мисс Джулии, хотя она говорит, что сейчас ей нравится красный.

Эми почти не слушала щебетание Нелли. Да ей и не нужно было отвечать – просто улыбаться и время от времени кивать головой.

Если Нелли не прочь поболтать, размышляла девушка, может быть, она расскажет мне и о Фиарах.

– Ну, вот и все, – сказала Нелли, закрывая гардероб. У Эми-то всего было три платья да две ночные рубашки. – Спокойной ночи, мисс.

– Не уходи, – остановила ее Эми. – Задержись немного. Давно ты служишь у Фиаров?

Дружелюбная улыбка исчезла с лица Нелли.

– Почти пять лет, мисс, – тихо ответила она.

– Тебе здесь нравится?

Нелли бросила на нее быстрый взгляд, потом опустила голову. Но Эми успела заметить мелькнувший в ее глазах страх.

– Конечно, нравится, – пробормотала Нелли. – Ради бога, мисс, мне надо идти. Все завтракают в половине восьмого, но перекусить можно в любое время.

Нелли поспешно удалилась. Эми услышала в коридоре ее торопливые шаги. Нелли повела себя точно так же, как и возница. Что им известно о Фиарах? Что они о них слышали?

Со вздохом Эми опустилась на стул возле туалетного столика и стала расчесывать волосы. Не давай разыграться своему воображению, сказала она себе. Анжелика была очень добра к ней. Все здесь встретили Эми очень тепло.

Но Эми не покидало знобящее ощущение, что в этом доме что-то не так.

– Не надо было…, – начала она.

Слова застряли у нее в горле: в зеркале возникло бледное, круглое лицо.

Под ним было что-то вроде белого облака.

Темные дыры глаз, зияющий провал рта.

У Эми пересохло во рту. Сердце колотилось.

Глава 2

Видение медленно приближалось.

Эми вскочила на ноги. Стул опрокинулся.

– Кузина Эми?

Эми резко обернулась. Перед ней стояла Джулия в длинной белой ночной рубашке. Лицо, так напугавшее ее мгновение назад, оказалось лицом Джулии. Эми вздохнула с облегчением.

– А, это ты, Джулия, – проговорила она. Голос ее дрожал.

– Я тебя напугала? – спросила девочка.

– Да уж, – призналась Эми. – Я не слышала, как ты вошла.

– Мама всегда говорит, что для меня же лучше, что я такая тихая, – сказала Джулия.

Эми стало жалко ее. Она сама росла тихим, нескладным ребенком. Теперь все это в прошлом. Но она до сих пор не могла забыть, как тогда было ужасно.

– Я тоже всегда была незаметной, – ободрила ее Эми. – Мне только и нравилось, что читать. Джулия кивнула.

– А я люблю лепить.

– Лепить?

– Вазы, кувшины, что-то вроде этого. Папа специально для меня построил в саду печь для обжига.

Тихим, некрасивым девочкам, думала про себя Эми, обязательно нужно найти для себя какое-то занятие. Что-нибудь особенное.

– У тебя из этого есть что-нибудь здесь? Ты мне покажешь? – спросила она.

Джулия какое-то время молча смотрела на нее. Казалось, она была удивлена просьбой Эми. Потом пожала плечами.

– Если хочешь. Только тихо, а то мы разбудим Ханну.

Она направилась к двери. Эми, приподняв юбки, на цыпочках двинулась за ней. В коридор падал свет из проема незакрытой двери. Белая рубашка Джулии как бы притягивала его, и от этого казалось, будто она не идет, а парит в воздухе.

Комната Джулии находилась в другом конце холла, через две двери.

– Как здесь мило, – сказала Эми, переступая порог.

– Надо думать. – Джулия вздохнула. – Я хотела голубую комнату. Но Ханна сказала, что голубая будет у нее, так что мама выбрала для меня розовый цвет. – Джулия зажгла лампу и поставила ее на большой стол в глубине комнаты.

Эми последовала за ней. Стол был заставлен вазами, кувшинами, чашами. Среди них были очень красивые. Но несколько, было сразу видно, не вышли.

Эми взяла в руки одну из понравившихся ей ваз. Серо-зеленая глазурь на ощупь была шероховатой, словно кожа ящерицы. Девушка поспешила поставить вазу на место. Ее покоробило от этого ощущения.

Она взяла другой сосуд, маленький горшок с блестящей поверхностью.

– Какой красивый, – похвалила она. – У тебя настоящий талант.

– Всем больше нравятся красивые, – проговорила Джулия.

Эми взглянула на Джулию, проникаясь к ней симпатией. Лицо Джулии ничего не выражало. Но Эми знала, о чем думала эта крошка.

– Красивые вазы и кувшины – может быть, и да, – сказала Эми. – Но люди – необязательно.

Джулия пожала плечами. Но в ее глазах Эми разглядела тоскливое одиночество и потребность в ласке, которые были так хорошо знакомы ей самой.

Джулии нужен друг, подумала про себя Эми. Каждому нужен друг.

Она поставила горшок и сняла с руки серебряный браслет-цепочку.

– Этот браслет приносит счастье, – сказала она Джулии. Это вовсе не ложь, подумала Эми. Браслет может быть счастливым. – Но счастьем нужно делиться, иначе оно уходит. Я хочу подарить его тебе.

Джулия смотрела на браслет.

– Правда?

– Да. Можно, я его тебе надену?

Джулия молча протянула руку. Эми застегнула браслет на запястье и улыбнулась.

– Ну вот. По-моему, смотрится отлично, как тебе кажется?

Джулия ничего не ответила, но глаза ее сияли. Она провела пальцем по цепочке.

– Спасибо, Эми.

– Не за что. Я… – Эми зевнула. Уж очень хотелось спать. – Ох. Я так устала, целый день в дороге. Нужно ложиться спать. Спокойной ночи, Джулия.

Эми направилась было к двери, но Джулия удержала ее за руку.

Что случилось? Она такая бледная, подумала Эми.

– Эми… – Девочка остановилась в нерешительности. – Я… Не открывай дверь ночью, когда все спят. – Эми почудилось, что голос Джулии дрогнул. – Что бы ты ни услышала.